Сомнительное ноу-хау российской публицистики, или Как «борьбой за снижение политических рисков» можно продуцировать их

В последнее время публикации, в которых за северокавказскими республиками настойчиво закрепляется штамп мононациональных или стремящихся к такому статусу на государственном уровне, становятся весьма нередкими в печатных и электронных СМИ. Вольно бы этим заниматься прессе и иным СМИ враждебных России государств или экстремистским сайтам, которыми наводнен Интернет. Но зачастую  становишься свидетелем того, как в данном направлении работают наши, «родные» труженики пера и микрофона, норовящие изобличить легитимную власть субъектов федерации, расположенных на Северном Кавказе, чуть ли не в подрыве конституционных основ российского государства.

Опять же не вызывает удивления, когда читаешь такие материалы на страницах изданий, стремящихся хоть такими выкриками привлечь к себе внимание аудитории и тем самым проявить себя как влиятельный субъект политической жизни. Как говорится, маргиналы на то и маргиналы — что с них возьмешь. Но вот когда в сей сомнительный хор вносят свой вклад издания и сайты, считающиеся относительно серьезными- это вызывает только одно чувство – недоумение.
Именно примером такого рода служит публикация под названием «Политический риск: русские без государства», опубликованная на сайте Евразия. орг.  Ее автор,  Александр Дегтярев, анализирует в статье положение русского населения в России на примере Северного Кавказа и приходит по итогам этого анализа к ряду выводов. С некоторыми из них трудно не согласиться. Например, не вызывает возражений пассаж о том, что «Российское государство может быть только государством «многонационального народа», то есть основываться на доминировании политической гражданской нации». Или что «русское население, принадлежащее к «государственной нации», объективно заинтересовано в укреплении государства». Непонятно, правда, почему любое иное, нерусское, население не заинтересовано в таком укреплении ( или того чище- непременно заинтересовано в его, государства, ослаблении)? Или мало уроков 90-х гг., когда от временного коллапса государства пострадали прежде всего «коренные» народы Северного Кавказа, по которым ударили и социально-экономическая разруха, и вооруженные конфликты, и рост преступности, причем социальные проблемы в данном регионе проявились с особой силой ввиду того, что даже в советское время в ряде республик Северного Кавказа ситуация оставляла желать лучшего и в плане образования, и социального обеспечения, и скрытой безработицы, и здравоохранения. От этих язв страдало и сегодня равно страдает и русское, и нерусское население региона.
Но в своих построениях Дегтярев заходит в совершенные дебри, когда выдает такие «шедевры»:  «За русскими негласно, а кое-где открыто (Чечня, Ингушетия), был закреплен статус «некоренного», пришлого населения».
Каким образом именно в Ингушетии (да и в Чечне) за русским населением «закреплен» статус «некоренного» населения»- совершенно непонятно. В принципе, термин «некоренной» широко использовался даже в советской официальной традиции, зорко следившей за любыми проявлениями «буржуазного национализма», но не относившей данное выражение к подобной категории. То, что предки современного русского населения Северного Кавказа расселились здесь попутно с расширением российского влияния в регионе общеизвестно. Это никоим образом не ущемляет прав современного русского населения как равноправных граждан России. Точно так же нерусское происхождение горских народов не должно ущемлять их гражданских прав. В конце концов, речь именно о соблюдении гражданских прав, а не о применении каких-то устоявшихся терминов типа «коренного» или «некоренного» народа.
Но и в данной области Дегтярев совершает «открытие»: «Языковая» политика в Татарстане, Адыгее, Ингушетии представляет «образец» этнократизации: язык становится инструментом «национализирования», селекции по национальному признаку. Вместо того чтобы способствовать развитию двуязычия, региональные власти форсированно, в принудительном порядке провозглашают курс на «ассимиляцию» или «вытеснение» русских с помощью языковой политики».
Если приведенный выше пассаж о «закреплении» статуса некоренного народа за русскими – игра, (хоть и не безобидная) в термины, то тут уже мы имеем дело с прямой фальсификаций. Хочется спросить у автора- где он нашел в языковой политике, проводимой в Ингушетии, элементы «национализирования» или, того пуще, «селекции по национальному признаку»? Ингушский язык находится на грани исчезновения – количество владеющих литературным ингушским языком, равно как и количество умеющих грамотно писать и свободно читать на нем катастрофически сокращается. К счастью, о русском языке такого не скажешь. Но неужели принятие мер, направленных на поддержку национального языка, на его выживание – не на языковую экспансию, не на вытеснение русского языка, что было бы смешно, даже появись такие «наполеоновские» планы у руководства республик, обвиняемых в проведении политики «этнократизации»- а именно на выживание, может считаться основанием для обвинения  в «селекции по национальному признаку»? Если автор пишет об этом, как говорится, «на полном серьезе», то проблемы с родным (русским то бишь) языком как раз у него. Поскольку не может он грамотно оперировать научными терминами, которые где-то набрал, но применить верно, похоже, не вполне способен.
В Конституции Республики Ингушетия закреплено равенство всех ее граждан перед законом и гарантировано равное соблюдение их прав и свобод вне зависимости от национального происхождения, расовой принадлежности и вероисповедания. В этом она полностью соответствует духу и букве Основного Закона РФ. Государственными языками республики являются по той же Конституции русский и ингушский языки. Количество школьных уроков по ингушскому языку или, тем более,  официальных  документов, составляемых на нем, ну уж никак не больше, мягко говоря, чем аналогичных показателей на русском языке. Поэтому напрашивается вывод – либо г-н Дегтярев незнаком с предметом, о котором вознамерился писать, либо он сознательно искажает факты, что гораздо хуже. В любом случае, хочется напомнить, что такие высокоумные «труды» ничуть не способствуют разрешению действительно стоящих перед российским обществом, тем более в таком сложном регионе страны, как Северный Кавказ, проблем.
Закончить же отклик на материал, вызывающий столько вопросов по его прочтении, хочется цитатой из этой же статьи: «Русский вопрос стал излюбленной темой политических спекуляций: «лисы» национализма и «львы» регионализма навряд ли внесут стабильность в жизнь региона». И вправду- спекуляций вокруг русского вопроса многовато. И вопрос этот слишком серьезен, чтобы давать его на откуп «львам» или «лисам». Им должны заниматься люди- причем грамотные, ответственные и предпочитающие красивым наукообразным сентенциям с провокационным подтекстом трезвый и эффективный анализ изучаемого предмета.